Дата публикации: 11.01.2021
0
119
Помех на пути к успеху глобального проекта переустройства мира всего две.
Первая – это Китай, экономический размер которого, как минимум, не уступает американскому, а точнее – масштабу ресурсной базы западных финансовых ТНК. Как видно из изложенного выше, в ТОП8 крупнейших банковско-финансовых структур планеты, четыре места, включая первое, занимают банки КНР, по совокупному капиталу владеющие 9,2 трлн. долларов из 17,5 трлн. всех участников рейтинга.
Собственно, обострение противостояния экономик США и КНР вызвано не столько проблемой отрицательности сальдо внешнеторгового баланса Америки, сколько тем фактом, что финансовые лидеры Китая остаются подконтрольны государству, и, играя по глобалистским правилам, у западного капитала они общий мир постепенно выигрывают. Ещё 10 лет назад 7 из 8 мест рейтинга занимали «американские» и «европейские» структуры.
При этом правительство Китая жёстко блокирует все попытки западного капитала не то что взять под контроль «внутрикитайские источники дохода», но и вообще проникновение западных денег в Китай, как таковой.
Пока глобалисты будут заняты укреплением своих позиций внутри Соединённых Штатов, на международной арене они сосредоточатся на относительно мирной риторике «возврата к открытому миру дотрамповских времён». Но потом вопрос прямого физического разрушения сегодняшнего китайского государства примет безальтернативный характер.
Важно понимать, что речь при этом о прямом физическом уничтожении Китая, конечно, не идёт. Главной задачей глобалистов будет добиться смены плавящей элиты страны на более прозападную, согласную пустить «глобальные деньги» во внутреннюю экономику КНР. И смягчить условия принятия новых участников в созданный Пекином закрытый экономический кластер под названием Всеобъемлющего регионального экономического партнёрства (ВРЭП).
Но добиться этого без прямой войны на каком-нибудь отдельном ТВД, например, в Тайване, глобалисты не смогут. Что делает возникновение такой войны после 2022 – 2023 годов почти неизбежной.
РУССТРАТ писал о высокой вероятности такого развития событий еще в июне 2020 года в докладе «Оценка вероятности и практической формы вооруженного конфликта между США и Китаем». А буквально месяц назад, во второй половине декабря 2020 года, о высокой вероятности такого сценария в открытой лекции высказался один из ведущих российских экспертов по Китаю Николай Вавилов.
Дело осложняется ещё тем, что, согласно итогам анализа глобальных экономических тенденций, для окончательной интеграции пространства ВРЭП в свою политико-экономическую систему Китаю потребуется не более 10–12 лет, по прошествии которых он обретёт достаточную экономическую базу, делающую торговлю с ЕС и США ему особенно не нужной. Причём «китайская» доля в совокупном мировом ВВП также достигнет примерно 45–48%, что автоматически переведёт состязание в формат долгосрочной борьбы на истощение, в котором государственные институты пока всегда решительно превосходили корпоративные.
Иными словами, в случае большой войны с Китаем в период между 2023–2027, максимум 2030 годом, у глобалистов, действующих под маской США, шанс на победу ещё есть. Тогда как после 2035, а тем более 2040-2045, он уже отсутствует. И тогда поражение «западной системы глобального капитала» к концу нынешнего века становится почти неизбежным.
Вторым, хоть и меньшим по экономическому размеру, но не уступающим по геополитическому значению, препятствием на пути глобального цивилизационного переформатирования мира транснациональным капиталом является Россия.
Сырьевые, особенно энергетические запасы РФ, а также внутренний рынок сбыта для европейских технологий, позволяют Москве не только успешно конкурировать в ЕС с Вашингтоном, но и прямо мешают процессу американской реколонизации Европы. А без него собственных ресурсов глобалистам остро недостаточно для успешной конкуренции с Китаем. Тем более для победы над ним.
Кроме того, Россия предлагает Европе альтернативный цивилизационный проект, основанный на традиционных, по сравнению с глобализмом, даже консервативных ценностях. Привлекательных для существенной части европейского населения и правящей элиты, особенно в сегменте промышленного капитала, тем, что их принятие позволяет им сохранить свою власть в рамках традиционных государств.
Причём, критично необходимое глобалистам ослабление американской государственности, оказывается связано с международным ослаблением США во всех ведущих регионах мира. Но образующийся там вакуум начинает заполняться крепнущим российским присутствием. Возникает своего рода парадокс, когда действия глобалистов ведут к усилению их же противника.
Помимо этого, российская экономика, продолжающая свой рост даже в условиях западных санкций, становится, пусть и на общем масштабе небольшой (по итогам 2019 года номинальный ВВП РФ составляет всего 2% от общемирового, тогда как американский – 25,6%, китайский – минимум 17,8%, со странами ВРЭП – 23,6%), но в системном смысле почти решающей гирей, способной склонить чаши весов американо-китайского противостояния в пользу победы КНР.
В довершении всего Россия резко активизировала процесс экономического проникновения в Африку – последний оставшийся относительно свободный и «ничейный» регион, пригодный для экономического роста.
Потому не удивительно, что много говоря о желании отказаться от последствий конфронтационной политики администрации Трампа, новоизбранный президент США уже начал повышать градус агрессивности антироссийской внешнеполитической риторики. Публично указав, что Россия снова является главным противником Америки и ключевой угрозой для европейской демократии.
Важно отметить, что новые обвинения больше не связываются с какими бы то ни было отдельными ошибочными действиями российского государства или конкретно его президента. Россия прямо объявляется экзистенциальной угрозой просто по факту своего существования в природе. И для борьбы с ней хороши абсолютно любые средства, включая «опороченные Новичком» трусы Навального.
Отсюда складывается закономерный вопрос: что и как Россия может (и должна) изложенной тенденции противопоставить? Хотя в деталях он требует отдельного рассмотрения, в обобщённом виде можно сформулировать следующие рекомендации.
Во-первых, требуется продолжить укрепление классической обороноспособности. В особенности, в части противодействия ракетным и авиационным средствам нападения как фундаментальному инструменту всей западной стратегии ведения боевых действий. А также в части повышения эффективности, молниеносности и неотразимости стратегических ядерных сил. Так как на данный момент только это удерживает глобалистов от прямого военного нападения на РФ.
Во-вторых, необходимо усилить меры по повышению автаркичности российской экономики. В первую очередь банковско-финансового сектора. Не имея возможности ударить по РФ военной силой, глобальный банковский капитал неизбежно увеличит активность попыток блокирования и/или даже изъятия любых «российских» денег, по любой причине находящихся вне российской юрисдикции.
В-третьих, следует использовать карантинные ограничения из-за эпидемии COVID-19, для расширения масштабов импортозамещения, с переносом основных усилий с сельского хозяйства на технологические отрасли промышленности. Так как зависимость от западных поставщиков от блокирующего оборудования будет использована им для оказания давления на РФ.
В свою очередь, складывающиеся условия способны ускорить модернизацию и развитие российского авиастроения, разработки и производства двигателей (от авиационных и судовых до автомобильных и разного рода турбин), а также цифровых отраслей. В особенности по разработке собственного массового программного обеспечения и цифрового оборудования.
В-четвертых, целесообразно отказаться от концепции России как неотъемлемой части западной цивилизации и общеевропейского мира. В сущности, цивилизационная несовместимость наших традиционных фундаментальных ценностей с «западными» (как европейскими, так и американскими) уже самоочевидна. Дальше этот разрыв станет лишь углубляться и расширяться.
Россия должна перейти на позицию самодостаточного по базовым ценностям мира, осознающего их превосходство над новой западной концепции толерантной обезличенности.
Институт РУССТРАТ и здесь ещё полгода назад, летом 2020 года, для решения данной задачи предложил концепцию России как геополитического Севера, где навязанное нашей цивилизации несколько столетий назад искусственное противостояние в рамках ложной дихотомии «Запад - Восток» снимается на онтологическом уровне:
«Одним из важнейших компонентов будущей российской идеологии должна стать геополитическая концепция Севера. На чём основана нынешняя геополитическая концепция России? Она основана на старой, идущей ещё с 14 века дихотомии нашего географического расположения между Западом и Востоком.
Часть нашего общества и элиты считает, что мы — часть Запада, другая — что мы Восток. Пока мы не снимем это противоречие в рамках диалектического выхода, мы не сможем развивать нашу страну. Большевики смогли — вышли из дихотомии Востока и Запада через идею коммунизма, и тут же страна получила мощнейшую идеологическую подпорку, что мгновенно сказалось на степени консолидации граждан, развитии экономики, идеологии.
Выйти из этого идейного тупика, который пронизывает российские политические и идеологические элиты уже шесть веков, возможно только через введение в это уравнение третьей составляющей – Севера, что диалектически преодолевает имеющий место концептуальный тупик. Мы и не Восток, и не Запад. Мы — геополитический Север.
В этой концепции уже на самом её ментальном и даже бессознательном уровне содержится идея превосходства России — Север всегда господствует над Западом и Востоком, выше, чем они. Этот подход очень хорошо ляжет в китайское политическое бессознательное, а то некоторые товарищи там стали считать, что они избежали ошибок позднего СССР и теперь могут относиться к нам свысока из-за своих экономических достижений.
Эта концепция также хорошо ляжет в наше противостояние с Западом — пропадёт прямое географическое столкновение. Как во всех восточных единоборствах, применяя этот ход, мы уходим с линии главного удара противника, его удар проваливается. Если Запад противопоставляет себя Востоку, то после принятия этой концепции Востоком становится Китай. И пусть тогда выясняют, кто из них главный в этой тупиковой дихотомии. Мы с Севера будем, идеологически, находится над этой дракой».
В-пятых, обязательно требуется отказаться от роли «старшего брата» по отношению к постсоветскому пространству. Перейдя в отношении с ним на сугубо прагматичную позицию защиты исключительно собственных интересов. Мы не должны больше уговаривать «бывших родственников» присоединиться к нам или объединиться с нами. Они сами должны убедиться на собственной шкуре, что без дружбы и объединения с Россией они рискуют банально вымереть. Если такая судьба их народы и элиты устраивает, то мы готовы уважать их выбор.
Если для решения этого вопроса в целях вразумления партнёров будет необходимо предпринять жёсткие меры экономического характера, это надо будет сделать без колебаний. Для спасения жизни хирург иногда должен делать операцию, невзирая на опасения и вскрики больного.
В-шестых, впервые за столетие перед Россией вновь открывается перспектива обзаведения собственной «мягкой силой», как собирательной привлекательности нашего уклада и образа жизни. Важно отметить, что западный глобализм, особенно на протяжении последних 6–8 лет, свою привлекательность целенаправленно и планомерно уничтожает.
Вследствие того же парадокса, что и с геополитическим влиянием американского государства. Причём, если в геополитике влияние в будущем предполагается вернуть жёсткими силовыми мерами, вплоть до военных, то формирование новой «мягкой силы» не предусматривается даже в теории.
В результате, «для нас» уже сегодня теряют привлекательность западный кинематограф, массовые развлечения, культура и даже повседневный образ жизни. Тогда как российские реалии для зарубежной аудитории, наоборот, в привлекательности будут только расти. Этот процесс также требует всемерного усиления.
1 2
Источник: https://russtrat.ru/
Публикации, размещаемые на сайте, отражают личную точку зрения авторов.
dostoinstvo2017.ru
