ОТКРЫТЫЙ ЗАГОВОР 25.03.2022 20:16
11. СИЛЫ И СОПРОТИВЛЕНИЯ В СОВРЕМЕННЫХ БОЛЬШИХ СООБЩЕСТВАХ, ПРЕОБЛАДАЮЩИЕ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ, ПРОТИВОСТОЯТ ОТКРЫТОМУ ЗАГОВОРУ. ВОЙНА С ТРАДИЦИЕЙ
В настоящее время мы в общих чертах, но чётко сформулировали идею всемирного благоденствия, которая является целью Открытого Заговора, и провели предварительный анализ состава этого движения, показав, что оно обязательно должно иметь не классовое развитие, но сближением многих людей различных типов на основе общей идеи. Его начальной задачей должна быть разработка, изложение и пропаганда этой общей идеи, непрерывная кампания по кардинальному изменению образования и утверждению современной идеологии в сознании людей, причём из этого вытекает, несравненно более масштабная задача реализации его идей.
Такие задачи нельзя выполнить в вакууме; они выполняются в мире дремучей толпы, неумолкаемой, неистовой, нескоординированной деятельности, мире рынка и газет, времени посева и сбора урожая, рождений, смертей, тюрем, больниц, беспорядков, казарм и военных маневров, лжепророков и королевских процессий, игр и шоу, огня, бурь, эпидемий, землетрясений, войн. Каждый день и каждый час будут происходить события, которые помогают или мешают, стимулируют или подрывают, блокируют или разрушают творческие усилия по установлению всеобщего мирового благоденствия.
Прежде чем мы перейдем к обсуждению отбора и организации этих разнородных и в основном религиозных импульсов, на которых мы основываем наши надежды на лучшую жизнь для человечества, прежде чем мы спланируем, как эти импульсы могут быть объединены в систему скоординированных действий, будет полезно рассмотреть основные антагонистические силы, с самого начала своего существования, Открытый Заговор будет – сейчас – в конфликте.
Для начала мы рассмотрим эти силы в том виде, в каком они представлены в высокоразвитых современных западноевропейских государствах и в их американских производных, производных, которые, несмотря на то, что в большинстве случаев они далеко переросли свои страны происхождения, всё ещё обязаны значительной частью своих социальных привычек и политических концепций Европе. Все эти государства омываются Атлантикой или прилегающими к ней морями; все они сформировались до нынешней своей формы после открытия Америки; у них есть общая традиция, уходящая корнями в идеи христианского мира, и общее сходство методов. Экономически и социально они представляют собой то, что в современном языке известно как капиталистическая система, но мы избавимся от значительного груза спорных вопросов, если назовём их здесь просто «атлантическими» цивилизациями и сообществами.
Для настоящей главы будет достаточным рассмотрение атлантических цивилизаций в связи с грядущей мировой цивилизацией. Впоследствии мы рассмотрим изменение сил, противостоящих Открытому Заговору, по мере того, как они будут проявлять себя за пределами официальных границ этих, ныне доминирующих в мировых делах, государств;
в социальных системах, ослабленных и пострадавших от их экспансии;
и среди таких менее высокоорганизованных сообществ, в которых люди всё ещё живут в дикости и варварстве прошлого.
Открытый Заговор не обязательно враждебен любому существующему государству. Открытый Заговор – это творческое, организующее движение, а не анархическое. Он не стремится уничтожить существующие системы управления и формы человеческих объединений, но либо заменит их, либо объединит в едином всемирном правительстве. Если с конституциями, парламентами и королями можно обращаться как с временными институтами, попечителями для достижения совершеннолетия мирового общего блага, и в той мере, в какой они ведут дела в этом духе, Открытый Заговор не нападает на них.
Однако большинство правительств, как нечто временное, не исполняют свои дела, при этом они и их сторонники настаивают на почтении и послушании, которые отвергают любую возможность замены. То, что должно быть инструментом, становится божеством. Почти в каждой стране мира, при почтительном отношении к лицемерной необходимости допустимости войн, существует грандиозное унизительное и опасное культивирование преданности и автоматической подчинённости флагам, мундирам, президентам и королям. Президент или король, который хорошо и праведно выполняет назначенную ему работу, имеет такое же право на преклонение, как каменщик, который хорошо и праведно выполняет свою работу, и не более того. Однако вместо этого постоянно предпринимаются попытки дать ему привилегии идола, стоящего выше критики или упрёков, а организованное поклонение флагам стало – при изменившихся условиях общения и приёмах ведения войны – абсолютным злом, искажающим коллективные импульсы нашей расы. Эмоции и сентиментальность вызываются ради дисциплины и сотрудничества, которые вполне можно было бы поддерживать и которые лучше поддерживать рациональными убеждениями.
Открытый Заговор обязательно противостоит любой подобной безжалостной верноподданности, а тем более агрессивному насаждению и пропаганде такой верноподданности. Когда эти вещи принимают форму подавления разумной критики и запрещения даже на предложение иных форм правления, они становятся явными противниками любого всеобъемлющего проекта по обеспечению благосостояния человечества. С более широкой точки зрения они явно становятся подрывными, а преданность «королю и стране» переходит в откровенную измену человечеству. В настоящее время почти повсеместно образовательные учреждения создают барьеры на пути прогресса, и есть только самые слабые попытки какого-либо альтернативного образования, которое разрушает эти барьеры. Нет почти никакого стремления, чтобы ограничить агрессивного националиста, когда он размахивает своим флагом против благополучия нашей расы, или защитить детей всего мира от инфицирования его восторгом. И это последнее так же верно для американской системы, как и для любого европейского государства.
В огромной массе современного сообщества наблюдается не более чем благоприятное согласие с патриотическими идеями и поклонением патриотическим символам, и это во многом основано на подобном образовании. Эти вещи не являются потребностью для современного общества. Для большинства людей изменение психологического направления сейчас было бы возможно без каких-либо грубых разрушений в их личной жизни или каких-либо серьёзной социальной или экономической перестройки для них. Психической инфекции в подобных случаях можно противопоставить психическое оздоровление. Большая часть людей в Европе и ещё большее большинство в Соединённых Штатах и других американских Республиках, могут стать гражданами мира без каких-либо серьёзных препятствий для их нынешних занятий и с неизмеримо большим увеличением их нынешней безопасности.
Но в любом сообществе, от королей до таможенных служащих, существует сеть особых классов, гораздо более глубоко вовлечённых в патриотизм, потому что это их ремесло и их источник почитания, и вследствие этого готовых к инстинктивному сопротивлению любой переориентации плана на более масштабные перспективы развития. В случае таких людей никакое психическое оздоровление без опасных и тревожных изменений в их образе жизни невозможно. Для большинства этих патриотов по профессии, Открытый Заговор открывает ворота, ведущие из суетной благодати, высокого положения, почитания и привилегий, - и перемещения их в суровую пустыню, которая не даёт им даже слабого обещания благоприятной, утончённой жизни. Почти всё в их человеческой природе побуждает развернуться прочь от этих ворот, которые открываются навстречу света умиротворённости, захлопнуть и если удастся запереть их снова, и как можно быстрее вырастить заросли кустарников, чтобы скрыть их и забыть о них. Предложение стать попечителями на переходный период будет выглядеть большинству из числа таких людей исключительно маскировкой окончательного вырождения.
Очевидно, что от подобных классов патриотов, по профессии, декларация Открытого Заговора может ожидать только возражения. Он может отделить от них отдельных людей, но только лишив их основных классовых привязанностей и особенностей. Класс, тем не менее, останется как враждебная категория. При королевских дворах и президентских резиденциях, в дипломатических, консульских, военных и военно-морских кругах, везде, где люди носят звания и мундиры, а также наслаждаются самым лучшим положением и превосходством основанном на существующих политических институтах, в основном здесь будет наблюдаться полная неспособность осознать потребность в Открытом Заговоре. Эти мужчины и их женщины, их друзья и связи, их слуги и иждивенцы скреплены проверенными временем традициями общественного поведения, сентиментального и романтичного авторитета. Они будут настаивать на том, что они – реальность, а Космополис – грёзы. Можно ожидать, что только люди с исключительной живостью, редкой интеллектуальной силы и врождённой моральной стойкости смогут вырваться из регрессивных обычаев, навязываемых им подобными условиями класса.
Этот клубок традиций и приверженности, из заинтересованных сделок и профессиональной деятельности, из привилегированных классов и официальных патриотов, эта совокупность человеческих существ, олицетворяет очень простые, причём естественные и освящённые веками идеи бесконечного национального разделения и непрекращающегося международного и классового конфликта, является основной задачей Открытого Заговора в его начальной фазе. Этот клубок должен быть распутан по мере продвижения Открытого Заговора, и пока он в значительной степени не распутан и не прояснён, Открытый Заговор не сможет стать чем-то большим, чем желание и проект.
Этот клубок «обязательных патриотов», как их можно назвать, отличается по своей природе, пропорционально он менее запутан и обширен в Соединённых Штатах и государствах Латинской Америки, чем в старых общинах Европы, но от этого он не стал менее опасен в своём действии по этому поводу. Совсем недавно военные и военно-морские службы стали важными факторами в американской общественной жизни, а действительно оживляющие отношения заинтересованных патриотов и государства до сих пор сосредоточены главным образом на традиции палаты представителей и льготах. Вместо приятной и романтичной преданности «королю и государству» американец просто думает об Америке и своём флаге.
Американская гиперболизация патриотизма началась как сопротивление иностранной эксплуатации. Даже когда была завоёвана политическая и финансовая свобода, существовала длительная фаза промышленной и финансовой зависимости. Традиция американского мышления, несмотря на новое осознание своей грандиозной мощи, и относительного процветания Соединённых Штатов, а также расширяющихся возможностей их испаноязычных и португалоговорящих соседей, в значительной степени это всё ещё самозащита от мнимой в настоящее время европейской опасности. В течение первых трёх четвертей девятнадцатого века жители американского континента, и особенно жители Соединённых Штатов, ощущали промышленное и финансовое превосходство Великобритании и обоснованно испытывали опасение относительно нападениями европейцев на свой континент. Растущая волна иммигрантов с сомнительными симпатиями угрожала их самым дорогим традициям. Культ флагу было навязано, прежде всего, как отказ от Европы. Европа больше не нависает тенью над Америкой с непреодолимыми угрозами, американская промышленность больше не имеет практического обоснования для защиты, американские финансы были бы благополучны без этого, но патриотические заинтересованные лица теперь настолько укоренились, что они пойдут дальше, и желают продолжить. Ни один американский государственный деятель, который рискнёт быть космополитом в своих высказываниях и взглядах, вероятно, не избежит шумного внимания патриотического журналиста.
Мы сказали, что совокупность классов в любой стране, заинтересована в современном методе правления, будет поддерживать традиции, и в силу своей природы и условий вынуждена защищаться от исследовательской критики. Поэтому она не в состоянии уйти от форм конкурентного и агрессивного национализма, в которых она развивалась. Без серьёзной опасности ослабления она не может изменить никакую из этих врождённую форму. Таким образом, хотя подобные совокупности патриотических классов в большей или меньшей степени группируются вокруг флагов и правительств большинства существующих государств, по своей природе эти совокупности будут обязано сохранять индивидуализм, национализм и взаимную враждебность. Вы не можете ожидать всемирного союза военных или дипломатов. Их существование и природа зависят от идеи, что национальное разделение реально и неисправимо, а война, в конечном счёте, неизбежна. Их представления о лояльности включают вражду ко всем иностранцам, даже к иностранцам точно такого же типа, как и они сами, и создают постоянную кампанию беспокойства, подозрений и мер предосторожности – вместе с общей пропагандой, влияющей на все другие классы, относительно некоторой необходимости международного противоборства, - которая упорно ползёт навстречу войне.
Но в то время как методы провоцирования войны, используемые патриотическими классами, остаются традиционными, современная наука обладает способностью создавать новейшие и чрезвычайно мощные средства ведения войны, и, как показала Великая война, даже самые консервативные генералы с обеих сторон не в состоянии предотвратить грандиозное вторжение механика и химика. Таким образом, создаётся ситуация, при которой воинственный элемент не в состоянии сражаться без поддержки современной промышленной структуры и согласия значительной массы населения. Таким образом, в настоящее время мы сталкиваемся с парадоксальной ситуацией, когда патриотическая традиция сохраняет во власти и органах управления воинственный класса, который совершенно неспособны вести войну. Другие классы, к которым они обязательно обратятся за поддержкой, когда катастрофа войны действительно будет достигнута, - эти классы, развивались в мирных условиях, они не только не имеют конструктивных достоинств в войне, но и в целом должны будут страдать от грандиозных беспорядков, неудобств, разрушений и бедствий войны. Поэтому для формально доминирующих классов крайне важно, чтобы эти новые социальные массы и силы оставались под влиянием старых социальных, сентиментальных и романтических традиций, а также не менее важно для Открытого Заговора, чтобы они были освобождены.
Здесь мы выносим на обсуждение [принимаем во внимание] ещё один огромный комплекс личностей, интересов, традиций – мир просвещения, разнообразных религиозных организаций а, помимо них, разветвлённый, сомнительный мир газет и других периодических изданий, книг, театральных постановок, искусства и весь инструментарий представлений и предложений, которые формируют мнение и направляют действие. В совокупности действия этого комплекса будут либо поддерживать, либо разрушать старое националистическое агрессивное господства. Его лёгкий сиюминутный курс – принять его. По этой причине образовательные организации в настоящее время являются в значительной степени консервативной силой общества; они в большинстве случаев контролируются властью напрямую и обязаны официально, а также на практике уважать существующие опасения и предубеждения. Для них это вызовет меньше сложностей, если они будут ограничивать и формировать молодёжь, а не высвобождать. Поэтому школьный учитель склонен принимать, стандарты и стереотипы даже в живых, передовых областях естествознания и философии. Даже здесь он тормозит движение вперёд. Понятно, что Открытый Заговор должен либо постоянно беспокоить и оживлять его, либо открыто противодействовать ему. Университеты также борются между благородным прошлым, на котором зиждется их престиж, и необходимостью адаптации к миру исследований, экспериментов и изменений. Остаётся открытым вопрос, имеют ли эти специфические организации по интеллектуальному авторитету какую-либо реальную ценность в этом живом мире. Современный мир, спроектированный заново, вероятно, не создаст ничего аналогичного современному университету. Можно утверждать, что современные исследования будут скорее стимулированы, чем травмированы в силу полной отстранённости из-за затянувшегося увлечения средневековьем таких институтов, их затруднительного положения с образованием подростков и их, старых и инфицированных концепций превосходства и уважения.
Обычные религиозные организации, опять же, существуют для самосохранения и склонны скорее следовать, чем управлять потоком народного мнения. Безусловно, они сохранились в живых благодаря стремлению к возрождению и современным отступления, которым они, в конце концов, склонны сопротивляться, как, например, католическая церковь противодействовала прозрению францисканцев, но их официальный настрой консервативен. Они до сих пор заявляют о религиозном развитии, но не далее.
Здесь, в школе, колледже и церкви, происходит работа мысли и обучение, которые, вообще-то говоря, вращают колеса прогресса, впрочем, нет никакой необходимости так делать. Школьный учитель может быть оригинальным, вдохновляющим и творческим, а если ему повезёт и он будет хорошим бойцом, он может даже добиться значительных светских успехов; университетские преподаватели и исследователи могут выходить на новые направления и, тем не менее, избегать уничтожения старыми преподавателями. Университеты конкурируют с другими университетами в стране и за рубежом и не могут полностью уступить силам тупости и раболепия. Они должны поддерживать определённое отличие от вульгарного мнения и определённую репутацию интеллектуальной мужественности.
По мере того, как мы переходим от более организованной интеллектуальной деятельности к менее организованной, мы обнаруживаем, что консервативное влияние теряет в значимости и появляется свободная игра творческой энергии. Свежесть – это главное условие журналистского, литературного и творческого успеха, а ортодоксия не имеет нечего нового, чтобы сказать или сделать. Однако стремление к свежести может быть удовлетворено очень легко, просто экстравагантными, поверхностными и бессвязными выдумками.
Однако влияние этой старой традиционной националистической социально-политической иерархии, блокирующей путь в новый мир, осуществляется не только через её контроль над школами и университетами. И не это на самом деле является её самой большой активностью. Если бы это было так! Существовует также непосредственная, менее заданная связь старого порядка с зарождающимися державами, которая играет гораздо более эффективную роль в задержке развития современного мирового общественного блага. Старый порядок непременно имеет определённый устоявшийся образ жизни, который в лучшем случае является обширным, удобным, увлекательным и уважаемым. Он владеет всеми входами и выходами, а также всеми элементами управления сложившегося ежедневного раунда. Он умеет и делает аккуратно, почти без проектирования, многие соответствия. Поэтому, для явно инакомыслящего человека нет насыщенной общественной жизни. Снова старый порядок имеет полноценное обеспечение для прироста, социального обеспечения и развитие своих детей. Он контролирует источники наград и чувства собственного достоинства; он обеспечивает отображение поведения мира. Новые инициативы появляются то тут, то там в виде отдельных личностей, здесь изобретателя, там решительного организатора или активного мыслителя. Помимо своей конкретной деятельности инновационный тип обнаруживает, что он должен придерживаться общепринятых вещей, иначе его женщины будут подвергнуты остракизму, а он будет страдать от чувства изоляции даже в разгар успешной деятельности. Чем интенсивнее он внедряет определённые инновации, тем больше вероятность, что он будет слишком занят, чтобы искать родственные души и организовывать повсеместную новую социальную жизнь. Новые предметы и концепции, даже когда они возникают в большом количестве, возникают разрозненно и неорганизованно, и старый порядок ловил их в свои сети. Например, Америка – как латинская, так и англоговорящая части – во многих отношениях является триумфом старого порядка над новым.
Такие люди, как Уинвуд Рид, думали, что Новый Мир действительно будет новым миром. Они идеализировали его мнимую свободу. Но по мере того, как более успешные из работающих фермеров и коммерсантов республиканской Америки один за другим поднимались к изобилию, свободному времени и свободе, им гораздо удобней принять элегантные и разработанные социальные модели и обычаи Европы, чем создать новую цивилизацию в соответствии со своей эгалитаристской деятельностью. Всё же в их адаптированном «Обществе» остаётся дефицит. Генри Джеймс, этот проницательный эксперт коварных социальных особенностей, указал на своеобразную безголовость общественной жизни в Америке, потому что отсутствует функция судебных заседаний, чтобы «продолжать» и оправдывать монтаж и украшение. Общественная жизнь имитировала подготовку к Судебному заседанию без какого-либо политического обоснования. Ассимиляция состоятельных европейских промышленников и финансистов в Европе старого порядка происходила аналогично и, естественно завершалась более логично. Она действительно основала суд, чтобы «продолжать». Эта социальная система оставалась не сформированной, до того момента пока после 1917 года королевства начали превращаться в республики.
Таким образом, совокупность классов, жизненно связана со старым порядком воинствующего национализма, значительно усиливается благодаря намного более широким массам подражателей, а также присоединившихся и более или менее ассимилированных состоятельных и активных граждан. Крупный промышленник женился на дочери маркиза, и имеет пару сыновей в гвардии и дочь – принцессу. Деньги американца Лидса, спасаясь от социальной бессмысленности в его стране происхождения, помогли подняться вредной монархии в Греции. Таким образом, конструктивная и частная жизнь новых людей борются одна с другой. Истинные интересы крупного промышленника или финансиста лежат в космополитической организации и материальном развитии общемирового блага, но его женщины повсюду вывешивают над ним флаги, а его сыновья готовы пожертвовать собой и всеми творениями его бизнеса ради пошлой роскоши и Руританской небылицы.
Но насколько организатор крупного бизнеса талантлив и креативен, настолько возможно он осознает и возмутится ценой разочарования, которую старый порядок вынуждает заплатить его за времяпрепровождения, социальную долю, домашний мир и комфорт. Открытый заговор ничем ему не угрожает; это может даже проявиться в виде избавления. Если бы у него были бы женщины проявляющие интерес к его бизнес деятельности, вместо женщин, которым нужно развлечение, и если бы он вовремя осознал реальное, интеллектуальное и нравственное похищение сыновей и дочерей старым порядком, который упорно продолжается, он мог бы довольно легко перейти от молчаливого согласия к противоборству. Но в этом отношении он не одинок. Это общественная, а не индивидуальная работа. Это понятно, Открытый Заговор обязан включать в свою деятельность обширную борьбу за души экономически работоспособных людей. Он обязан создать Общество из своего собственного Сообщества. Только путём создания новой и лучшей социальной жизни она может противостоять многим достоинствам и привлекательным моментам старого.
Это постоянное тяготение назад к традиционному использованию того, что может стать новыми социальными типами, применимо не только к масштабным людям, но и к таким незначительным людям, которые действительно работоспособны в современной экономической системе. Социальной жизни, приспособленной к их новым экономическим отношениям нет, и они вынуждены вернуться к методам поведения, примерно соответствующие их установившимся при старом порядке вещей. Например, самые разные руководители и мастера в крупных современных концернах ведут образ жизни, который они заимствовали у домоправителей, торговцев, арендаторов и высших служащих аристократической территориальной системы. Медленно, поколение за поколением, они освобождаются сами и освобождаются фактически вопреки самим себе, от привычек социального подчинения, которые больше не нужны и не удобны в таком социальном процессе, обретают официальную гордость за себя и принимают новые концепции ответственной лояльности к системе. А также они оказываются под влиянием внушений классовой отчуждённости и превосходства над общей массой менее важных трудящихся, что часто не имеет оправдания в новых обстоятельствах. Механизмы и научные учреждения революционизировали и продолжают революционизировать производственную деятельность путём постепенного устранения неквалифицированных рабочих, рубщиков, простых тружеников. Но социальную организацию современного сообщества и общее поведение объединённых рабочих, оставшихся после этой ликвидации, до сих пор преследуют традиции владык, арендаторов среднего класса, а также подобострастие батраков. Развитие самоуважения и взаимного уважения среди массы современных действующих работников, несомненно, является сокровенной заботой Открытого Заговора.
Громадный объём нравственных силы было потрачен впустую за последние сто лет на противоборство «Труда» и «Капитала», как будто это основная проблема в делах человечества. Но это никогда не было основной проблемой, и она неуклонно теряет своё былое значение. Древние цивилизации действительно покоились на обширном фундаменте рабства и крепостного права. Мышечная сила человека была основным источником энергии – наряду с солнцем, ветром и морем. Но изобретения и открытия до такой степени изменили условия управления и использования энергии, что мускульная сила стала экономически второстепенной и несущественной. Нам больше не нужны лесорубы и водовоз, а также люди с кирками и лопатами. Мы не хотим, дальнейшего разведения массы этих громадных потных тел, без которых прежние цивилизации не смогли бы выжить. Нам требуются внимательные и разумные попечители и водители сложных деликатных машин, которые могут быть плохо управляемы и ожесточать, а также очень легко избаловать. Чем менее склонны эти мастера наших машин к чрезмерному размножению, тем больше на планете места и пищи для их более богатой жизни. Даже на самом нижнем уровне полностью механизированной цивилизации человеческий элемент требуется отбирать. В современном мире толпа людей – это выживание, а вскоре это станет анахронизмом, и поэтому психология толпы не может обеспечить основание нового порядка. Именно потому, что труд становится более интеллектуальным, дисциплинированным и эффективным в индивидуальном порядке, он становится более слышным и нетерпимым в социальных делах.
Именно потому, что это уже не просто артельный труд, а в деталях становится всё более и более интеллектуальным сотрудничеством, теперь он возмущается тем, что с ним обращаются как с рабом, жилище как у раба, кормят как раба и пасут как раба, а его чувство собственного достоинства, помыслы и чувства игнорируются. Труд восстаёт, потому что на самом деле он, в старом и строгом смысле этого слова, вообще перестаёт быть трудом.
Более прогрессивные элементы руководящих классов признают это, но, как мы показали, существуют грозные силы, всё ещё стремящиеся к сохранению старых социальные устоев, когда высокомерие стало правителем, а простой человек принял свой рабский статус. Значительная часть процветающих и преуспевающих слоёв населения оказывает постоянное сопротивление более масштабным притязаниям модернизированного рабочего, а в ответ, поднимающийся и видоизменённые рабочие, проявляют злобную враждебность к этим руководящим классам, которые позволяют контролировать себя своим консервативным и реакционным элементам. Более того, относительный рост интеллекта трудовых масс, беспрецедентная стимуляция творчества, которую они испытывают, постоянно более широко распространяющееся осознание доступности свобод, комфорта и терпимости, которые возможно и не всеми разделяются в современном государстве, развивают непокорность там, где когда-то было ничтожность, только фаталистическая покорность. Безмолвный протест против руководства и обязательств, всегда присутствовал в трудовой массе с тех пор, как началась экономическая жизнь человека, становится чётко сформулированным и активным. Это тот самый вкус свободы вызывает у рабочего класса стремление к свободе. Этот круг разногласий является совершенно неизбежным аспектом социальной перестройки, но он не создаёт основного антагонизма в этом процессе.
Классовая война была придумана классами; это естественная традиция высших слоёв старого порядка. Это было настолько общепринято, что не было необходимости говорить об этом. До девятнадцатого века это подразумевалось почти во всей мировой литературе – за исключением Библии, Корана и других сиквелов. «Классовая война» марксиста – это просто жалкая имитация снобизма, tu quoque, убогое, глупое, возмущённое обращение и ответ на прежнее высокомерие, жалкое высокомерие направленное вверх.
Эти конфликты скорее пересекаются, чем противостоят или помогают прогрессивному развитию, которому посвящает себя Открытый Заговор. Проснувшийся, интересующийся и негодующий рабочий класс, не обязательно прогрессивен; если обычным ничем не примечательным рабочим больше нельзя управлять как тягловым животным, он должен – что также идёт вразрез со структурой – быть обучен, до максимально высокого уровня эффективности сотрудничества, насколько это возможно. Он должен работать лучше, хотя он работает в течение гораздо меньшего времени и в лучших условиях, причём его труд всё равно будет подчинённой деятельностью; массово он не может стать единоличным владельцем и хозяином схемы из вещей, которую он не создавал и не способен руководить. Однако этот честолюбивый замысел заложен исключительно в «лейбористском» движении. Одно из двух, лейборист – революционер надеется выпросить услуги исключительных людей без благодарности или возврата на сентиментальных основаниях, либо он действительно верит, что каждый способен, как и любой другой, если не больше. Рабочий на низшем уровне может быть польщён заветными желаниями о «классово-осознанной» массовой власти, из которой изгоняется всякое чувство неполноценности, но они останутся мечтами. Глубокая инстинктивная зависть обычного человека к выдающимся качествам и новаторской инициативе может быть организована и превращена во вражду и разрушение, маскируясь под новый социальный порядок и стремление стать им, но это тупик, а не путь к прогрессу. Наша надежда на будущее человечества находится не в психологии толпы, а та самая не дискриминационная норма универсальной демократии.
Открытый Заговор может ограниченно использовать банальное чувство обиды в качестве движущей силы для достижения своих целей; он начинается не с проекта по возвеличиванию рабочего класса, но его упразднения, его основная цель состоит в том, чтобы выбросить ломовую лошадь с работы и устранить некомпетентных – и гораздо более вероятно это вызовет подозрение и недоверие в нижних слоях складывающегося сегодня промышленного порядка, как снискать поддержку здесь. Здесь, как и везде в меняющихся социальных комплексах нашего времени, он может обратиться исключительно к сугубо разумному индивидууму, который способен без личного унижения рассматривать свою нынешнюю деятельность и взаимоотношения как временные и который может, ничуть не обижаясь, стерпеть острую критику его нынешнего качества и образа жизни.
