ВОПРОС СОЦИАЛИЗМА – ДЕЛО НЕ ВКУСА, А ВЫЖИВАНИЯ

« Назад

ВОПРОС СОЦИАЛИЗМА – ДЕЛО НЕ ВКУСА, А ВЫЖИВАНИЯ 29.08.2024 12:19

По камушкам на другой берег
   Люди любят употреблять выражение «нормальная жизнь», но гораздо реже расшифровывают, что под этим понимают. Хочется, мол, «нормальной жизни» - а какая она? Ведь известно из классики – «кому и кобыла невеста»…
   Если говорить не обывательским языком, а научным, давать технически точное определение, то «нормальная жизнь» в нормальном понимании (садистов и мазохистов отсекаем) – это «консенсус благоустройства».
   Исходная мысль очень проста, и романист Морис Дрюон, биограф французских королей, выразил её грациозно: «монархи бывают дураками, но не бывают предателями». Смысл в том, что верховной власти, кроме как саму себя, предавать некого!
   С точки зрения простой логики, очевидного здравого смысла государство, как институт - не заинтересовано в нищете и бедствиях своих жителей. Во-первых, это подданные, а какие подати они будут платить, если их от голода ветром качает, и крова над головой нет?
   Или, во-вторых, возьмите общественные работы, общественные нужды – разве полезны для них истощённые, слабые, больные, физически и психические покалеченные люди?
   Ещё один аргумент, который любят приводить державники – рекрутчина. Государству (да проще говоря, царю, чего уж там) нужны солдаты. А если они изнурённые недоеданием недомерки (какими расстрелянный большевиками монархист М. О. Меньшиков описывал призывников эпохи Николая II [1]) – то какие же из них бойцы, воины? У них ни физической крепости для боя, ни моральной устойчивости: за что им воевать, за собственное вечное недоедание?
   В четвёртых, нищета и бедствия кратно умножают криминальную угрозу обществу, подпитывают уголовщину, плодят, от безысходности, воров и бандитов. Да и из соображений гуманизма – никто не хочет, чтобы в стране расползались нищета и бедствия, потому что страдания людей нормальному человеку видеть неприятно.
***
   Отсюда рождается представление о «нормальной жизни» как о консенсусе благоустройства. Только ненормальные, думает обыватель, какие-то маньяки и психопаты могут сознательно желать ухудшения жизни народа! Ухудшение жизни – думают ценители «нормальной жизни» - следствие несчастных случаев, катастроф, наконец, добросовестных заблуждений (когда верили не в то, да искренне) – но никак не сознательная воля управляющих экономикой людей.
   Если человек наг, бос, бездомен и голоден – это плохо не только для него, но и для всех окружающих. Это вредит  и государству, в котором нищие мыкаются, и делу прогресса, науки и культуры, словом, кажется, всем инстанциям цивилизованного общежития.
   В 1947 году И. Ильин, философ, вообще сильно оторванный от реальности, написал очередные свои наивные строки:
«Известно, что народные массы тем резче поворачивают влево, чем сильнее снижается их жизненный уровень… нищета производит прямо-таки левый психоз… умиротворение и высокая конъюнктура в мире коммунистам совершенно ничего не сулят; в то время как хроническая нищета и новые войны — обещают многое... » [2].
   Судя по логике, Ильин предлагает отменить закон об обязательном, принудительном обнищании масс. Упс! А нет такого закона! Всякая власть будет тебе кивать и поддакивать насчёт благоустройства жизни народа – откуда же тогда берётся нищета и к тому же вместо притупления – год от года ещё и обостряется?
   Никто не спорит, что жить год от года лучше – лучше, чем жить год от года хуже. Казалось бы – «наши цели ясны, задачи определены», бери да созидай «прекрасное светлое завтра»! Ан нет… Век за веком, получается, через пень-колоду или вообще не получается.
   Что за странный, невидимый враг точит изнутри «консенсус благоустройства», который, вроде бы, каждому нужен, и никому не противен? На словах все за благо народа – от короля до последнего дворника, а на деле…
   «Куда ни глянь — повсюду нищие» — так выразила свои впечатления английская королева Елизавета (1533-1603 гг. ) от поездки по своей стране, в которой бурно развивался капитализм и образцовые отношения в области частной собственности[3].
   Раз королева так говорит – то она, видимо, не понимает, откуда берутся нищие. Она-то точно указа не издавала – чтобы всем быть нищими. Они как-то сами собой завелись, как мыши в куче грязного тряпья…
   Или, может быть, Николай II сознательно ставил перед собой цель «максимально снизить уровень жизни своих подданных», за что непонятно кому, но кажется – ему, царю, пеняет И. Ильин?
   Если все на словах против – «а кто это сделал?!»
***
   Повторяя пустопорожнюю демагогию царского времени, И. Ильин (мы часто его поминаем, потому что ныне у властей он стал популярный) много пишет о «национальных задачах России», об отношениях любви, которые должны связать всех русских ради общего дела, великих национальных задач, и т. п.
   В чём ключевая ошибка Ильина? В том, что он, будучи страстным защитником частной собственности – и ставя всякие «национальные задачи», распоряжается не своим. И, бедняга, даже не понимает этого…
   Понимаете, частная собственность (которую отстаивает Ильин и его «белые рыцари») – предполагает, что в пространстве домена есть Хозяин (доминант), и поскольку это его собственность – то он там и распоряжается, как сам считает нужным. Ни Ильин, ни мы с читателем, не Петя Петров и не Ваня Иванов, а только Хозяин, частник, владелец.
   Ильин может болтать что угодно – но Хозяин будет делать не то, чего хочет Ильин, а то, чего хочет сам. И если Хозяин посчитает, что ему не нужны русские – то хана русским. Если посчитает, что ему не нужно Православие, и вообще христианство – то хана церкви.
   Если бы Ильин не был так сильно оторван от реальности, то он понимал бы, что перед постановкой каких-то там национальных задач нужно сперва изгнать хозяев, ликвидировать их власть над владениями – и только потом уже наводить там свои порядки. А иначе как? Ты предпишешь частному собственнику быть добрым – а он тебя по матери… И получится – что или хозяину не быть, или твоим предписанием подтереться!
***
   Неоднократно приходилось писать, что частная собственность – явление зоологическое, естественное в том смысле, что базируется на инстинктах биосферы, и враждебное государству, всем иным институтам цивилизации.
   Вся та аргументация, которую мы выше приводили – о вреде и бесполезности нищеты масс – относится к государству и обществу, науке и культуре, производству – но не к частной собственности.
   Прежде всего:
А) Рыночное общество – это общество, в котором богатыми людей делает экономия на людях.
   Если толпы нищих для государства (даже для дурочки королевы Елизаветы) – не дают ничего, кроме проблем и неприятностей, то для частного собственника толпы нищих:
  1. Источник дешёвой рабочей силы
  2. Источник экономии (другим не дал – себе больше осталось)
  3. Источник покорности, дрессировки (работающих запугивают судьбой безработных)
  4. Источник бритоголовых фашистских боевиков-террористов, на всё готовых за грош.
   То, о чём говорила Елизавета I, удивляясь происходящему под её скипетром, на языке науки называется:
Б) Самогеноцид народа в условиях неопределённого дохода (сколько вырвешь у других – твоё, что другие вырвут – потерял).
   Понимаете?
   Не какой-то страшный враг извне, не марсиане с неба, даже не банда Ельцина (демонстрировавшая чудеса непотопляемости при всеобщей к ней ненависти) …
   А САМИ ЛЮДИ, в условиях неопределённости распределения благ, начинают видеть в ближнем добычу! Стремясь к личному обогащению каждый норовит сожрать соседа, а если и объединяется с соседом – то только для нападения на «третье лицо».
   Капитализм, с одной стороны, развивает производительные силы, о чём говорят и его враги (например, марксисты). Но, кажущийся парадокс: вместе с развитием производительных сил почему-то растёт и количество зла в обществе.
   На самом деле противоречия тут нет: человек был неинтересен, как жертва грабежа, пока он вырабатывал мало. Зачем тебе рабы, которые, чтобы выжить, съедят столько же, сколько они и выработали? По мере того, как росла производительность труда, росла и мотивация для порабощения человека человеком.
   Именно способность капитализма много производить – развязывает руки криминальным сообществам, захватывающим власть. Где много муки - там можно быть и множеству мучных червей. А где нет муки - откуда возьмутся паразитирующие на ней мучные черви? Криминал, как паразит производства, растёт и усиливается вместе с производством, вослед производству, на хвосте у производства.
   А возрастая до глобальной мафии - меняет всё. Буржуазная демократия оказывается не властью народа, а властью криминала, властью преступных сообществ, причём всегда – потому что такую систему люди выводят из самих себя. Она не падает им на голову с Луны, личная алчность всех порождает успех в реализации этой алчности у некоторых, самых жестоких и расторопных.
   Когда народ погружается в самогеноцид, вызванный неопределённостью распределения благ – он не всегда понимает суть процесса, воет от боли и ужаса, отчаянно ищет каких-то врагов, устроивших ему «такую жизнь» - находя их то в рептилоидах, то в евреях. То в коварном Западе, а то и в вездесущей «руке Москвы» (это когда амеры сами себе пытаются объяснить, почему у них жизнь год от года всё хуже).
   На самом деле, механизм самогеноцида нации очень прост и запускается по мере высвобождения частной собственности из-под авторитарного контроля царей, КПСС или рузвельтов. Есть материальное благо, и оно тебе нужно. Но другому человеку тоже нужно. Или ты его вышибешь – тогда тебе приз: обладание этим благом. Или он тебя – тогда с тебя штраф: потеря блага.
   Люди начинают толкаться всё более и более остервенело, не только из алчности хапнуть но и из страха всё потерять (который постепенно становится доминирующим мотиватором). Люди убивают друг друга, поедом друг друга жрут – но им кажется, что это делают какие-то рептилоиды, потому что ответ на вопрос Достоевского «кто убил? Вы-с и убили» для них слишком мучителен и неприятен.
   Будут ли люди в такой кровавой давке слушать Ильина с его «национальными задачами»? Тут будьте покойны: нет. У людей, ежедневно напрягающих все силы в борьбе за личное существование – нет, и не может быть никаких абстрактных, общих для миллионов задач, и не только национальных, а вообще любых.
***
   Многие наивно верят, что лекарство от самогеноцида народа, вызванного войной всех против всех за материальные блага неопределённой (до схватки) принадлежности – свобода и демократия. Такие люди подобны тем, кто намеревается тушить пожар керосином.
   Казалось бы, у наивных есть логика: мол, если дать народу свободу личности каждого, и демократические рычаги воздействия на власть, то народ не будет сам себя убивать. Ложная схема в их голове содержит некую чуждую народу тиранию, которая мучает народ, и сам народ-страдалец.
   Но на самом деле, в рыночном самогеноциде нации нет никакой чуждой народу тирании (кроме духовной: власти невежества, злобы и зоологической тупости, несознательности масс). Народ в конкурентной борьбе сам себя жрёт, потому что не в состоянии подняться до абстракций собственного единства. Это для теоретиков он – «народ», монолит, а на практике это скопище особей, пребывающих в самой жёсткой, внутривидовой конкуренции (самая жёсткая конкуренция, отмечал К. Лоренц – у самых близко подобных существ).
   Это азы онкологии: клетка, став раковой, пытается размножится без предела. И она даёт «метастазы» - то есть пожирает другие клетки собственного организма, чтобы самой становится всё больше, больше, стать в итоге единственной...
   И чем больше свободы, выбора получает в таких условиях личность – тем свирепее её разбой. А кого ей боятся? Жертву своего нападения, которая потому и жертва, что сочтена слабой? Или Бога, про которого научили, что его нет? Раньше разбойник боялся царя или Сталина, запрещавших людям взаимное пожирание, бивших за людоедство. Но теперь свобода и демократия – то есть сверху за это никто не бьёт! А жизнь одна, и прожить её хочется красиво, и так, чтобы твои дети стали бы господами, а дети твоего конкурента – их рабами, и т. п.
   От западной демократии наивные люди ждали чуда «благорастворения воздусей» - а она обернулась адом террористической власти преступных мафий, властью животного страха и животного насилия, всё более разбавляемой дегенератизмом и наркократией (это когда мафия, чтобы избавится от человека-борца, избавляется собственно от человека, превращая его в полоумное животное).
   Но упрёк-то к нам с тобой, друг-читатель! Зачем мы ждали от самогеноцида нации чего-то другого, кроме наркократии и власти гангстеров?! С какой стати мы от самогеноцида нации ждали светлого будущего? Не это ли наше безумие – породило инфернальное безумие всего последующего?
   Если нет плановой экономики (при всех её недостатках, особенно острых на первом этапе её становления, дальше которого СССР пойти не смог) – то принадлежность благ неопределённая, понимаете?! Принадлежность блага не расписана, не втиснута в единую тарифную сетку: например, в зависимости от твоей агрессивности, у тебя может быть и 10, и 100 квартир – а может быть и ни одной. Как потопчешь ближих - так и полопаешь.
   Это не тот случай, когда типовые квартиры раздаются по одной в одни руки – но каждому. Сражайся – и за тобой запишут дом девятиэтажный. Сдайся, сложи оружие – и умрёшь бомжом в канаве…
   И когда, жизнь людям это растолковала прямым текстом, с примерами и яркими иллюстрациями – вы хотите, чтобы народ не занялся самогеноцидом, взаимоистребления людей? Щаз-з-з! Разбежались оные дружной колонной, решать «национальные задачи» по Ильину, или ещё по кому! У них схватка, не на жизнь, а на смерть, у каждого с каждым, а вы хотите, чтобы они вам общенациональные задачи решали?!
***
   Разумеется, и цивилизации (как порождению Коллективного Разума), и государству (как институту организации совместного проживания) удручающе повторяющиеся английские «огораживания» крайне вредны и невыгодны. Ведь только слепой не заметит, что приватизация в РФ, в 90-е годы, один в один повторила «огораживания» в Англии, с тою только поправкой, что основным производственным ресурсом в ХХ-м веке были уже не пахотные угодья.
   А в остальном, снова и снова: изгороди, перечеркнувшие общинное владение, кучка сверхбогатых собственников, загребших себе по итогам кровавой свары, ВСЁ, и толпы нищих, которые так досаждали королеве Елизавете в её путешествии по её стране.
   Немудрено поэтому, что и цивилизация, в лице интеллигенции, культурного слоя, и государство, когда немножко выйдет из контузии и начнёт осмыслять свои державные интересы – пытаются обуздать и оседлать неистовство частного собственника. Отчего борьба за цивилизацию и государственность оказывается борьбой против частной собственности, как института свободного владения производительными силами никем не избранных и не назначенных, захватным правом явленных самозванцев – частных владельцев общественно значимого производственного комплекса.
***
   Задача вменяемых коммунистов, на первый взгляд, очень проста: взять производительные силы капитализма и очистить их от уголовщины, от произвола, прочно и повсеместно подчинить закону. Когда задачу формулируешь таким образом, то все согласны и НА СЛОВАХ никто не против. Найдите того, кто открыто и честно «топил» бы за беззаконие!
   Производительные силы капитализма – очень хорошие, по крайней мере, человечество ещё не придумало ничего лучше них. Крупносерийное фабрично-заводское расширенное воспроизводство ширпотреба – очевидным образом умнее и перспективнее ремесленничества, натурального хозяйства, первобытных охоты и собирательства и т.п. И только очень глупые коммунисты, которые не знают собственной теории – покушаются на производительные силы капитализма, как таковые (например, ломают машины луддитами и т.д.).
   Задача вовсе не в том, чтобы разрушить производительные силы капитализма, а в том, чтобы убрать из них криминал, вымести оттуда бандитизм и воровство, мошенничество и террор, шантаж, обман и надувательство, наконец, формы прямого и косвенного каннибализма!
   Мы выходим, говорим, что надо строить жизнь по закону и очистить капитализм от криминала: все нам рукоплещут. В первых рядах нам рукоплещет сам криминал, и отчасти даже искренне. В теории то ведь и умный бандит понимает, что бандитизм – не есть, языком Канта говоря, «максима всеобщего поведения»…
   И если мы ограничимся словами, демагогией, тостами, разговорами в пользу бедных – то и криминал ограничится аплодисментами. И может быть, даже вручит нам какого-нибудь «Оскара», в награду за нашу складную говорильню…
   Беда происходит только если «декриминализатор» от слов переходит к делу. Вот тут взрывается внутри человека зоология, взрываются протестом все его низшие инстинкты, всё естество выстроенной на взаимном пожирании биосферы…
   Ведь что такое – регулирование жизни фабрики по закону? Всё определяется законом: и продолжительность рабочего дня, и социальные гарантии, и оплата труда, которую нельзя произвольно снизить (повысить – пожалуйста, но кому это надо?), и гигиена труда, и качество продукции по ГОСТу, и…
   Предположим, мы этого добились. Собственник тогда – где? В чём тогда предмет его частной собственности, если всё на фабрике регулируется общественными регуляторами?
   Собственник-то исчезает, даже если его «забыли» формально переименовать. Вы или я можем каждый день называть себя собственниками, утром, днём и вечером, но собственниками от этого не станем. Ключевой предмет частной собственности – произвол. Когда ты решаешь, а не за тебя.
   Кратко говоря, если очистить капитализм от криминала, то он перестанет быть капитализмом. Он утратит частную собственность, как свою основу основ. Частный собственник растворится в общественном регулировании, как в едкой кислоте.
***
   Поэтому, кроме всего прочего, частный собственник (государство в государстве) идёт на опережение: он сам возглавляет «движение за демократию», в какой-то момент осознав, что именно либерально-демократические механизмы дают криминалу наибольшую полноту власти и влияния, могущества.
   Буржуазная демократия оказывается, на поверку, сходкой воровских авторитетов, из которых каждый боится другого авторитета, и потому настаивает на «регулярной сменяемости» первых лиц.
   Ведь если первое лицо сидит на троне достаточно долго, то оно может вообразить себя государством, слиться личной идентичностью с государством (L’État c’est moi). А если он посчитает, что «государство – это я», то начнёт обслуживать объективно-очевидные интересы государства, а не вольности кодлы корешей, выдвинувших его «смотрящим».
   Интересы же любого государства – сделать так, чтобы народ не вымирал, чтобы граждане не жрали граждан, чтобы наличие налогоплательщиков и рекрутов умножалось, а не таяло, чтобы они были здоровыми и состоятельными (и это лучше, чем когда они бедные и больные).
   И вот, исходя из очевидностей государственнического мышления, такое государство начинает теснить частных собственников. Оно живо жизнью своих подданных, и потому насаждает жизнь квадратно-гнездовым способом. Вот у тебя есть квадрат, который включает в себя все необходимые для жизни блага, но и у твоих сограждан должны быть такие же квадраты жизненного пространства.
   Если государство не идёт этим путём, если оно, вместо того, чтобы плодить одомашенных – плодит бездомных, то оно плодит дичь во всех смыслах. Если оно, вместо того, чтобы использовать для своего развития каждый человекочас созидательного труда – плодит выгодные частным собственникам армии безработных, откуда рекрутирует своих бойцов криминал и все антисистемные движения – то оно кто?
   То, что в моральном смысле такое государство – говно, понятно, но даже не это главное. Аморализмом в наше время никого не шокируешь!
   Главное же то, что чисто техническим языком говоря – оно убивает само себя, разрушает себя изнутри. Бессильное скрепить людей внятным и убедительным ориентиром общей пользы, оно всё более и более скрепляет их террором. А, поскольку на одних штыках сидеть колко, оно убивает подданным мозг, травит его наркотиками и лудоманиями, разрушает образование и культуру, чтобы убить связное мышление (вместе с возможностью протеста убив в человеке вообще всякую мыслительную возможность).
   С помощью тавистокских технологий «диктатуры без слёз» такое антигосударство порождает дегенератов украинского типа, которые, когда им ссут в глаза – искренне считают это божьей росой, и потому психически неадекватны до спинного мозга, до копчика. Начав с подмены реальной законности её номинальной тенью (декларативного, на практике не работающего законодательства, имитации законности) – капитализм заканчивает уничтожением всякого реализма, психической адекватности (вплоть до эпидемии самокастрации).
   И уничтожением вида «человека разумного», т. е. мыслящего существа, способного быть субъектом, превращая человекообразных в неодушевлённые объекты, управляемые кукловодами с пульт.
   Свободу и демократию капитализм использует не для того, чтобы дать блага народу, а наоборот – чтобы всё отнять и выставить дело так, что «вы же сами за это проголосовали».
   Этим самым капитализм загоняет себя в ловушку, в которой вслед за сладкой наживкой следует острый крючок в губу капиталиста. Сделав своей опорой низменные инстинкты доразумной, дочеловеческой, иррациональной зоологии, капиталист превращается в их заложника. Вначале он их использовал – но потом уже они начинают использовать его (и не вырвешься).
   Свобода и демократия, скрещенные с капитализмом в противоестественном соитии – порождают мутанта, главная цель которого – уничтожение институтов государственности, гражданского долга и цивилизационных общечеловеческих ценностей.
   Опираясь на зоологический эгоизм всё более превращающегося в животное человека, капитализм использует свободу и демократию для расширения и углубления конкурентной ненависти между людьми, свободно и демократически выводит на пъедестал почёта и подражания обманщика, мошенника, которые, с точки зрения растленной толпы «умеют жить».
   В такой ситуации уже не жадность движет капиталистом (она отходит на второй план) – а железные закономерности отсева «сатане непригодных» персон. Внутри звериной свободы и пропитанной низменными страстями демократии власть начинает держаться на подкупе, на армиях наёмных вышибал.
   Кто больше таких оплатит – то и подавит конкурента, и останется в игре. А это значит, что усиление эксплуатации нужно уже не для личного обогащения капиталиста, а для его выживания, для того, чтобы не вышибли, чтобы хватило на оплату достаточной армии подонков, отражающей набеги аналогичных наёмных армий.
***
   Если мы отреклись от социализма, то есть от идеи очистить производительные силы капитализма от криминала – то получаем нечто противоположное (в полной мере выраженное в банде Байдена, увенчанной зомби-президентом): криминал без производительных сил капитализма.
   Банде финансового капитала, террором и шантажом продающей деньги, которые они сами же бесконтрольно печатают (и которые самой банде ничего не стоят) – уже не нужны заводы и фабрики, поля и рудники, и сам производительный труд объявлен в её идеологии «уделом неудачников».
   Он заявлен печальной участью лузеров – над которыми смеются, которых презирают «винеры», исповедующие воровское понятие о труде: работать «западло», кто работает – тот «опущенный», авторитет работать не может, не уронив своего авторитета в блатной среде, и т.п. Это не ново, когда-то и над Архимедом глумились, подчёркивая, что механика – ремесло, а занятый ремеслом – низкий человек, утративший достоинство аристократа.
   Финансовый капитализм на наших глазах подверг страшному опустошению производительные силы традиционного капитализма, опираясь на которые марксисты мечтали выстроить свой коммунизм (но их атеизм убил замысел в самом начале).
   Традиционный капитализм обслуживал разумные потребности потребителя, а дегенеративный мутокапитализм обслуживает извращения, создавая дегенеративные потребности, и потом (создамши) заставляя их оплачивать. Это как если бы вас сперва отравили – а потом заставили платить за противоядие.
***
   В итоге мутокапитализм поставил большой могильный крест на самом понятии «нормальная жизнь». Он не только не может её создать в реальности, но он даже и сформулировать её, мыслительно сконструировать представление о том, как она может выглядеть – не в состоянии.
   То, что считают «нормальным» банды Байдена и Зеленского – ни один психически здоровый человек не может считать нормальным. Наоборот, то, что психически здоровый человек считает «нормальным» - несовместимо с правовым и моральным нигилизмом американского сатанизма, отменившего уже не только право и нравственные кодексы, но даже и критерии психиатрической вменяемости.
   Задача очистить от уголовщины производительные силы капитализма «снята» - потому что уголовщина капитализма очистила себя от его производительных сил. Не верите – посмотрите на руины Детройта, бывшего «города моторов» или на полные зомби-нариками улицы американских трущоб…
   Само по себе представление о демократии, как о голосовании зомби, полностью программируемых, вело и привело к «украинскому феномену», когда решили сэкономить на процедуре, всё равно ненужной, поскольку зомби не заметят, что не голосовали. Им пофиг, голосовать или не голосовать, потому что им пофиг – жить или умереть.
   На вопрос «готовится ли современный мутокапитализм заменить людей биороботами?» следует мрачный ответ: «уже».
   Но наше спасение – в наших руках.
   Если вы дочитали досюда – значит, у человечества, в вашем лице, есть ещё надежда.
   Сделаем же всё, чтобы она сбылась!
 
Александр Леонидов
___________________________________________
[1] 9 октября 1909 года. Михаил Осипович Меньшиков «Из писем к ближним»:
«С каждым годом армия русская становится всё более хворой и физически неспособной. До трёх миллионов рублей ежегодно казна тратит только на то, чтобы очиститься от негодных новобранцев, “опротестовать” их. Из трёх парней трудно выбрать одного, вполне годного для службы. И, несмотря на это, срок солдатской службы всё сокращается. Хилая молодёжь угрожает завалить собою военные лазареты. Плохое питание в деревне, бродячая жизнь на заработках, ранние браки, требующие усиленного труда в почти юношеский возраст, — вот причины физического истощения...
   Сказать страшно, какие лишения до службы претерпевает иногда новобранец. Около 40 проц. новобранцев почти в первый раз ели мясо по поступлении на военную службу. На службе солдат ест кроме хорошего хлеба отличные мясные щи и кашу, т. е. то, о чём многие не имеют уже понятия в деревне... »
   Михаил Осипович Меньшиков являлся одним из ведущих публицистов консервативно-охранительного направления, выступал идеологом русского национализма. Весной-летом 1908 года был инициатором создания Всероссийского Национального Союза, которому дал имя и для которого разработал программу и устав. Позднее созданная им организация имела фракцию в Государственной думе. М. О. Меньшиков один из идеологов русского национального движения.
[2] И. А. Ильин. Сколько сейчас на свете коммунистов? 1947 г.
[3] Серьёзной проблемой пораждавшей нищиту по-прежнему являлись огораживания. Принятые при Генрихе VIII законы запрещали превращение пашни в пастбища и ограничивали количество овец для одного владельца. Но и эти меры не могли остановить захват крестьянских земель. Лишённые наделов крестьяне превращались в наёмных сельскохозяйственных рабочих. Многие из бывших общинников, утратив не только землю, но и жилище, становились бродягами и нищими — пауперами, это приводило к депопуляции деревни. Дальнейший толчок огораживаниям дала Английская реформация, в ходе которой монастырские крестьяне были согнаны с конфискованных в казну церковных земель. Эксцессы огораживаний неоднократно осуждались правительством и церковью, в том числе законодательно; правительство создавало комиссии по борьбе с огораживаниями. Огораживания вызвали многочисленные крестьянские восстания, начиная с 1549 (восстание Роберта Кета).
 
Источник: https://cont.ws/
 
Публикации, размещаемые на сайте, отражают личную точку зрения авторов.
dostoinstvo2017.ru

Ваш дом
НАШИ ТЕХНОЛОГИИ ДЛЯ ВАШЕГО КОМФОРТНОГО ДОМА!
Название
Опрос
Главная страница
Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru